Странная штука – предновогоднее беспокойство. У меня в это время прожитое, как в шкатулку, складывается. Не деньги, конечно, они-то, наоборот, сами собой из ящичка вынимаются и улетают… А вопросы, которые накапливаются именно к новому году – и ищут ответа. Вот например: а сколько у меня друзей?
Друзей можно разделить на три категории: «Без кого я не могу жить?», «Без кого – могу, но не хочу?» И, наконец: «К кому я отношусь тепло и доброжелательно?». Первых я смогла сосчитать по пальцам одной руки.
Для подсчета следующей категории понадобились другая рука и пальцы на ногах. А вычислить третьих было возможно, только взяв в руки ручку и… правильно, заглянув в Фэйсбук. Нет, я искала не виртуальных «друзей» – реальных, а ФБ был нужен, скорее, для напоминания, как раньше – телефонная книга. В третьей категории людей оказалось значительно больше, чем в двух первых: человек 120-130. Но все равно мало, особенно если учесть, что одних лишь френдов у меня более тысячи.
Не скрою – была огорошена. Мне казалось, что у меня-то, человека общительного, друзей должно быть больше, куда больше…
Пришлось засесть за работы психологов. И выяснилось: я не изобрела колеса, а, скорее, попала под него. Под колесо статистики. Именно 150 – «число Данбара», по имени профессора Робина Данбара, который доказал, что круг, больший, нежели сто пятьдесят человек, воспринимать живо и эмоционально мы не в состоянии. Плюс к этим 150 человекам 500 мы просто знаем. А еще 1 500 узнаем в лицо. Но более или менее комфортно для нас именно окружение из 150 людей: это число не превышалось ни в племени, ни в крестьянской общине (русской, немецкой или китайской – неважно). Человек – система с ограниченным лимитом общения.
Друзья ли все эти люди? Вряд ли. Скорее, их можно назвать «соседями» (в том числе, и в сети) и «френдами» (в том числе и в реальной жизни). Кстати, исследования других ученых показали: сколько бы у нас не было интернет-френдов, активно мы общаемся с теми же ста пятидесятью. И это в эпоху Фэйсбука, когда общение для многих – и хобби, и профессия, и смысл жизни…
Знаете, что мне напоминает Фэйсбук? Корпоратив. Шумное, многолюдное сборище по поводу, забытому уже после первой рюмки. Шоу, децибелы, боулинг, дартс, игры на раздевание… Все в праздничном оживлении. Все в красивых нарядах. Хотя, хотя… В какой-то момент кто-то из девушек заплачет в туалете, а другие примутся успокаивать, доставая из сумок бумажные платочки и приговаривая: «Ну, ты что, он же просто козел…» А кто-то из мужчин начнет мрачно напиваться и задирать присутствующих. И его тоже начнут успокаивать, правда, без платочков, иногда даже матерно. Словом, корпоратив как корпоратив.
Однако в любом сборище есть ниши, лакуны, закутки, разного рода «приваты». Исторически это была курилка, но сгодится любое пространство, куда не долетают музыка и хохот. Там люди разговаривают. Их мало, этих людей, стоящих в уголке, и в этот миг они – друзья. Дискретные. Друзья момента. В остальное время – коллеги по досугу. Виртуальные соседи. Френды. Как раз вот из этих 500, которых мы знаем в лицо. Могут ли они стать нашими друзьями?
Теми, которых можно подсчитать по пальцам рук – нет. Да и теми, что по пальцам ног – вряд ли. При этом френд может стать возлюбленным (не только виртуальным, но и реальным: не все ли равно, где знакомиться – в компании, в тренажерном зале или на виртуальной страничке). Ведь первый любовный период – период взаимной тайны и взаимных же представлений себя в лучшем свете – просто взывает к виртуальности. Ты смотришь на любимого «широко закрытыми глазами», чему немало способствует Фэйсбук. Это потом начинается жизнь… И проверяет.
В отличие от возлюбленного, друга видишь открытыми глазами. Глазами, незамутненными иллюзией. Ты четко знаешь, чего от него хочешь. По большому счету, верности. По чуть меньшему – понимания, которое, впрочем, перекрывается верностью. Потому старый друг – это своего рода профессия. Он обязателен, как зима и лето, восход и заход, день и ночь.
Френд – даже самый чудесный – необязателен. Он желателен, мил, приятен, но необязателен, как бывает необязательной литература или музыка. Или учебные предметы. Френды – существа факультативные… Повторюсь: я имею в виду не только интернет-френдов. Ведь и вполне зримые, осязаемые друзья из плоти и крови могут становиться «френдами». Например, когда преуспевший товарищ детских игр начинает похваляться недоступной тебе светской жизнью, красивыми женщинами и шикарными поездками – словом глянцевыми «картинками». В этот миг он плавно переходит в разряд френдов. Пусть и в самом реальном реале. Но в виртуале все же чаще.
Френд – по сути дела, тамагочи. Помните, была такая модная забава, дающая иллюзию неодиночества? Тамагочи - милое и, в принципе, бесхлопотное создание. Да, мне, как и любому из нас не очень-то приятно ощущать себя тамагочи… но что поделаешь. Спрос рождает предложение. А спрос таков, каков есть.
Друг всегда личность, даже если ничего особенно «супер-пупер-примечательного» в нем нет. Априори. Просто потому, что твой друг. О том, насколько «крупной» является личность близкого человека, как-то не задумываешься. Не то в сети, где значимость, известность и статус играют колоссальную роль, начисто заслоняя живого человека – но кого в Фэйсбуке волнует, что прячется за статусом, известностью и значимостью… А в жизни что, волнует? Так было, есть и будет, и сеть это лишь обострила, сделала явным. Кому мы нужны такие, какие мы есть? Только друзьям. А вокруг нас – в виртуале ли, в реале – по преимуществу френды… Но вернемся к дружбе.
Друзья – это те, с кем можно делать общее дело. С кем объединяет общий интерес. Собственно, в общем деле, в общих интересах дружба и зарождается. Может ли она состояться мире краткосрочных проектов (уж не говоря об интернет-проектах)? Спорно.
Изначально дружба и есть сфера общих дел и интересов. Не обязательно глобальных: ими вполне могут быть куличики в песочнице или авиамодельки в школьном кружке. Или «казаки-разбойники» во дворе. Или студенческая «картошка». И вот, казалось бы, не можете же вы всю жизнь печь куличики или петь Окуджаву – и жизнь, вроде, разводит. Разводит, разводит – а никак не разведет. Ибо есть главное. «Бэкграунд», о котором мы уж и не помним: песочница, или кружок, или «первый раз в первый класс»... У каждой дружбы – своя история, которую можно, смеясь и умиляясь, припомнить за новогодней рюмочкой….
Френдинг не нуждается в истории, в «бэкграунде». Он требует тождества сиюминутных интересов. Когда я пишу статус – то примерно знаю, кто на него откликнется из тех 150, с кем общаюсь более плотно. А если вдуматься – то и из 500. Мои «первые и бесценные» друзья не зависают в соцсетях. С ними мы встречаемся. Иногда нам нечего сказать: а чего говорить, все и так ясно. И тогда мы молчим. С другом хорошо помолчать вместе. С френдом это невозможно чисто технически. Суть френдинга – в говорении. Суть дружбы… да просто в том, что она есть!
Друзья – это те, кого мы знаем и любим такими, какие они есть. Друг познается судьбой. Друзья – это те, кто нас знает и любит такими, какие есть мы. Перед ними можно не тужиться и не пыжиться. Им плевать на искусно подобранную аватарку. При друзьях можно быть некрасивым, неумным, а временами и невыносимым.
В Фэйсбуке дружат не люди: дружат «фотки», на которых мы представлены в лучших позах. Дружат броские фразы. Дружат остроумные комментарии. И мы, которые могли бы и впрямь подружиться, встреться мы до «эпохи Фэйсбука» (а таких людей всегда видишь – не только по комментам, но даже и по лайкам) – уже вряд ли сумеем это сделать. Возможно, наши френды перейдут из 500 в 150, но претендовать на большее нам не даст сама форма социальной сети. Как писал знаменитый теоретик коммуникации М. Маклюэн: «The Medium is the Message». Дружба – лична. Френдинг публичен.
Я несколько раз встречалась с френдами в реальных ситуациях. Мне повезло: это были хорошие, умные, душевно близкие мне люди. На прощание мы обнимались, обменявшись телефонами и договорившись о дальнейших встречах. Но больше не встречались. Почему? А наверно, как раз из-за правоты циника Маклюэна: «Средство есть сообщение». Соцсетка не предполагает центрации на ком-то одном: в ней нас, прежде всего, интересует разнообразие, дрейф между персонажами. Легко возникшие отношения не страшно потерять: ведь вокруг так много бесплотных и бесхлопотных френдов. Друзьями можно было стать по мэйлу или по скайпу (как исторически существовала дружба по переписке), но случайно ли и-мэйл и скайп отмирают? Как ранее отмерла почта. И скайп, и мэйл адресны. Они направлены на личность. Но в век всеобщего корпоратива все чаще становится жаль расходовать фразу или эмоцию на одного человека. Не лучше ли получить за нее пятьдесят лайков? Впрочем, только ли в "лайках" дело? Или в надежде, что там ты найдешь... да-да, именно их, новых, еще более понимающих, еще более интересных, еще более ярких друзей. Лихорадочный неудовлетворимый поиск...
Помню штамп: советские люди – винтики, которые прилагаются к политико-экономической системе. Так вот, именно дружба – это то, что делало этих людей не винтиками, а людьми. Сегодня мы – не винтики, мы – символы, которые прилагаются к безграничной коммуникации. К рекламе. К баннерам. К пиару. Теперь стало возможно дружить с политическими партиями и магазинами одежды, с окнами из ПВХ и кошачьей парикмахерской…
Дружба – наивно, по-детски – рассчитана на вечность. И, как ни смешно, иногда она достигает своего результата – даже в нашей невечной жизни. Начинаясь с «куличиков», со студенческой скамьи, со скверика, где юные мамы выгуливают новорожденных детей – она кончается у гроба, где друг оплакивает друга. Уход друга – незарастающая рана на душе. Наши френды «рождаются» и «умирают» ежедневно – не дай Бог, не в прямом смысле… Они просто исчезают там, откуда взялись – в их настоящей жизни, которая остается для нас тайной. Вот только что казалось – вовек не наговоришься. Только что тебе писали – сперва на страницу, потом в личку, рассказывая о самом наболевшем. А назавтра нет человека, как не было. Корпоратив. Игра на раздевание, о которой назавтра и вспомнить неловко. Но такова уж природа френдинга. Тем, кто нацелен на дружбу, с этим нелегко смириться. Нелегко, но надо. За друга отвечаешь: потому-то их и мало, друзей. За френда – нет. Не отвечать проще. Оттого наше время, в которым правит максима «никто никому ничего не должен», – время френдинга.
Тамагочи удобен в качестве необременительного источника необременительных эмоций, но друзья – это те, кто обременяют… И слава Богу. Потому что только, когда нас обременяют чужие беды, мы делаемся людьми.
Кто придет к нам на помощь? К кому бросимся на помощь мы?
Нет, наши френды (во всяком случае, мои) -- люди добросердечные. Они готовы поддержать: я это знаю, например, по благотврительным проектам в интернете. Но существует сетикет, благодаря которому мы сами не сможем просить ни о помощи, ни о поддержке. В Фэйсбуке быть несчастным стыдно. Стыдно быть несчастным на людях, публично. С друзьями -- не стыдно. Не френды делают нас тамагочи -- это мы, мы сами формируем свой образ под формат сети.
Но тем не менее, тем не менее… Отчего нам, взрослым людям, становится грустно, если полюбившийся френд исчезает? Почему больно, когда в ленте видишь: твой френд дружески беседует с человеком, сделавшим тебе много зла? Так больно, будто тебя и вправду предали. В реальности, не в виртуале. Отчего неприятно, когда тебя «френдят» только для того, чтоб иметь возможность писать на твоей страничке гадости? Когда на тебя вдруг нападают те, кого ты считал… кем?... Вот-вот. Не френдами – друзьями. Глупо, по-детски. Но дружба, вообще, –штука детская. Детски беззащитная. Детски верная. Детски жаждущая понимания.
Я благодарна Фэйсбуку. За то, что знаю: в Америке живет Лена, в Израиле – Элла, в Англии – Марина, в Чехии – Сергей, в Питере – мудрый Арье, в Ванкувере – немолодая прекрасная Полина, живо интересующаяся всем, что происходит в мире. А сколько их в Москве, в Киеве, в Питере… А уж тут, дома, в Минске – сколько их, тех, до кого мне никак не дотянуться. Френдинг – это намек на то, что в мире есть люди, с которыми, сложись жизнь иначе, мы могли бы стать друзьями. А значит, на то, что хороших людей больше, много больше, чем плохих.
И как знать, может быть, когда-нибудь там, в недрах бурного, охватившего весь мир корпоративного празднества, мы найдем друг друга, отойдем в сторонку и наконец-то поговорим.
